> Перейти на ГЛАВНУЮ Век мигранта: Томас Нейл о новой эпохе, в которую мы вступаемОпубликовано: 1.11.2017
Сегодня насчитывается более 1 миллиарда региональных и международных мигрантов, и их число продолжает расти: в течение 40 лет оно может удвоиться в связи с изменением климата. В то время как большинство мигрантов не так часто пересекают региональные или международные границы, обычные люди меняют места жительства и работы чаще, едут на работу дальше и дольше. Такое повышение мобильности затрагивает всех нас. Пожалуй, это следует признать определяющей чертой нашей эпохи: 21-й век будет веком мигранта.
Для того чтобы управлять этой мобильностью и контролировать её, мир обзаводится всё большим количеством границ. Только за последние 20 лет, особенно после террористических актов 11 сентября 2001 года в США, сотни новых границ появились по всему миру: мили новых заборов с колючей проволокой и бетонных стен, многочисленные заграничные центры содержания под стражей, базы данных биометрических паспортов, а также контрольно-пропускные пункты в школах, аэропортах и вдоль различных дорог по всему миру. Все свидетельствует о серьёзной озабоченности властей контролировать движение мигрантов через границы.
Однако эта озабоченность проходит через всю историю западной цивилизации. Действительно, постоянное расширение цивилизации нуждается в таком же постоянном вытеснении мигрантов. Оно включает:
Возвращение и комбинирование этих исторических методов, которые, как думалось, искоренены современным либерализмом, в настоящее время определяет существенную часть повседневной общественной жизни.
Это век мигранта ещё и потому, что возвращение описанных методов только сейчас впервые дает понять, что мигрант всегда был важной социальной фигурой. Другими словами, мигранты не являются маргинальным или необычным явлением, как часто их воспринимают, а значительным рычагом управления, с помощью которого существовавшие до сих пор общества сохраняли свою устойчивость и расширяли свое влияние. Территориальные общности, государства, юридические системы и экономики — все нуждались в социальной высылке мигрантов с целью расширения. Недавний взрыв мобильности требует, чтобы мы переосмыслили политическую историю с точки зрения мигрантов.
Возьмем пример из древних времен: варваров (второе после кочевников основное историческое название для мигрантов). В античности доминирующая социальная форма государства в Европе была бы невозможна без массового изгнания или политически незаконного лишения прав владения огромного числа варваров-рабов. Их похищали с Ближнего Востока и Средиземноморья, использовали в качестве рабочих, солдат и слуг, чтобы растущий правящий класс мог жить в роскоши — под защитой городских стен. Романтизированные классические миры Греции и Рима были построены и поддерживались рабами-мигрантами, «варварами», которых Аристотель определял как группу, характеризующуюся фундаментальной мобильностью и естественной неспособностью к политическим действиям, речам и объединениям.
Некоторые из этих древних методов (а так же их обоснование) до сих пор действуют и сегодня. Мигранты в США и Европе, с документами и без, поддерживают целые сектора экономической и социальной жизни, которые разрушатся без них. В то же время эти мигранты остаются в значительной степени деполитизированными по сравнению с гражданами, которых поддерживает их труд, часто из-за отсутствия или неполноты своего статуса. Подобно тому, как греки и римляне были способны к невероятной военной, политической и культурной экспансии только при условии политической высылки или дешевого и свободного труда мигрантов, точно так же сейчас обстоят дела в Америке и Европе.
Если эта аналогия кажется нелепой, просто посмотрите, как мигранты описываются в СМИ. Риторика — столь же прочная пограничная стена, как и строительные заграждения. В США такие люди, как Самюэль Хантингтон и Патрик Бьюкенен, беспокоятся о «вторжении мексиканского иммигранта» в «американскую цивилизацию». В Великобритании The Guardian опубликовала редакционную статью о кризисе в Европе, которая заканчивалась описанием «пугающе неимущих» беженцев, которые «уничтожают ворота в Европу». Таким образом The Guardian делает прямую историческую ссылку на варварское вторжение в Рим. Французский политик Мартин Ле Пен, будучи одним из претендентов на пост президента, сказала на митинге в 2015 году, что «этот миграционный приток будет таким же, как варварское вторжение четвертого века, и последствия будут такими же». Даже президент Европейского совета Дональд Туск сравнил недавние потоки беженцев с «опасными водами» и добавил военные метафоры, характерные для эпохи Древнего Рима в отношении деполитизированных варваров: беженцы являются «большим приливом», который «хлынул в Европу», создавая «хаос», и поэтому его необходимо «останавливать и регулировать».
«Мы постепенно становимся свидетелями рождения новой формы политического давления, — утверждает Туск, — и некоторые даже называют это своего рода новой гибридной войной, в которой миграционные волны стали инструментом, оружием против соседей».
Новый век будет веком мигранта не только из-за огромного масштаба явления, но ещё и потому, что асимметрия между гражданами и мигрантами, наконец, достигла своего исторического предела. Перспективы любых структурных улучшений в этой ситуации трудно себе представить, но альтернативы не исключают появления исторических прецедентов. Прежде чем принимать какие-то конкретные решения, необходимо сделать процесс принятия политических решений открытым для всех, кого затронут предложенные изменения, независимо от их статуса. Это единственная дорога, ведущая вперед, на долгом историческом пути к справедливости для мигрантов и к социальному равенству для всех.
|
